Бывшая президентская резиденция и официальный гостевой дом

Бывший летний гостевой дом и президентский особняк Советского Союза, расположенный в Юрмале, Латвии. Главный курорт, называемый Ривьерой Советского Союза, в то время был известен как Запретный Дом. Гости от Тито до Хонеккера, от Горбачева до Ельцина были среди «более равных, чем равных», пользовавшихся привилегией проживания здесь.

Введение

Дом был построен в 1938 году латвийским архитектором Витольсом в сотрудничестве с немецким дизайнером интерьеров и архитектором Ланге для создания архитектурного шедевра, расположенного на площади 1 га прекрасного сада с прямым выходом к песчаному пляжу в центре Юрмалы; тогда он считался одним из лучших и самых современных построенных домов.

НЕДВИЖИМОСТЬ: ПЛАНЫ ЭТАЖЕЙ, РЕКВИЗИТЫ ИМУЩЕСТВА И ПРОЕКТ

Недвижимость:

• Размер участка: чуть менее одного гектара.
• Расположен между улицей Юрас и пляжем в приморском краю Майори в Юрмале.
• С прямым доступом к пляжу.
• Жилая площадь около 1000 кв. м.
• Общая площадь около: 1400 кв. плюс 350 кв. чердак, который можно переоборудовать.
• Главный дом построен на вершине дюны и доминирует в его окружении.
• Стиль архитектуры и дизайна – смесь неоклассического и модернистского стилей с элементами интерьера ар-деко, сочетающими в себе функциональность, цвет и свет.
• Широкие просторы ухоженной зеленой лужайки.
• Из дома открывается великолепный вид на море, с потрясающими закатами и другими видами.

Галерея

Текущий план этажей

Новый Проект

КОММЕНТАРИИ ПИТЕРА БЛУМА, СПЕЦИАЛЬНОГО СОВЕТНИКА ЛАТВИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ, ПАМЯТНИКОВ И НАСЛЕДСТВЕННОГО БЮРО 

В Латвии можно найти множество замечательных замков и усадеб балтийско-германской аристократии, но ни один из них не был создан латышами как их собственность. То, что здесь развивалось после распада империи в конце Первой мировой войны, почти невероятно, поскольку у Латвии было всего 10 хороших лет до начала Второй мировой войны, а вилла Бенджамина – один из ее самых экзотических фруктов.

Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что вероятность того, что другая семейная вилла, равная этой, будет создана в Латвии, или, если на то пошло, где-нибудь в Прибалтике, в эту эпоху, была близка к нулю, поскольку никто другой не приблизился к Семья Бенджамина в финансовых ресурсах. И если бы они решили построить новую резиденцию в Юрмале, то все остальное определялось бы исключительно личностями, амбициями и вкусом вовлеченных людей.

Бенджамин хотел жить по-королевски, но не в древнем латышском стиле; скорее, скорее как европейский аристократ.

Эта мегавилла первого периода Латвийской Республики практически не имела общих, ранее замеченных деталей. Ей дали лучшее, что могли позволить себе высшие эшелоны латвийской бизнес-элиты того времени; и в эту эпоху Латвия была богаче, чем такие страны, как Финляндия или Норвегия. Она относится к масштабам, более распространенным для усадьбы, чем приморской резиденции. Расположение дома является суверенным и безошибочно заявляет о желании владельца избежать ненужной рекламы.

Лазурный чугунный забор, сделанный в Париже и прочно отделяющий красочный сад от улицы, как бы заявляет о том, что за этим забором находится женский мир, правитель которого знает и хочет жить в мире арт-деко с современными архитектурными тенденциями функционализма, но не совсем готов отказаться от романтики в стиле рококо.

Да; этот забор, вероятно, является ключом к стилистической формуле виллы Бенджамина: симбиоз изысканно и ненавязчиво современной архитектуры с вечными вариациями рококо выраженного в деталях.

Дизайн и планировка дома относятся к современной эпохе, а также к стилю Питера Беренса: просторные и светлые комнаты, функциональная планировка и тщательно продуманные окна для обеспечения оптимального вида. Простенькая внешняя поверхность, покрытая белой мраморной штукатуркой, наделена многими модернистскими решениями: углы с большим количеством стекла, полукруглые удлинения и слегка акцентированная асимметрия. Мужская архитектура здания обеспечена очаровательным женским акцентом рококо, основными карнизами, балюстрадами для террас и перилами балкона. Удивительно, с какой изяществом в этом здании слились два антагонистических архитектурных стиля: функционализм и рококо. И это является доказательством чувства стиля, которым обладала первая леди сливок национального общества.

Архитектор придал зданию максимальную открытость для окружающей среды, насколько это было возможно с технологическим арсеналом той эпохи, приспособив его к естественному освещению и климатическим условиям Латвии. Доминирующей силой в интерьере является свет во всех его вариациях: солнечный свет через окна и естественный верхний свет, который буквально светит через здание; и искусственный свет в множестве комбинаций от прямого до отраженного, что считается классической концепцией ар-деко. Присутствуют игры со светом на многоуровневых потолках, на лестничных перилах и в карнизах, переходящие от потолка к стенам.

Прохлада интерьера в стиле арт-деко чувствительна к потребностям владельца, так как везде он уважал различия в периодах и стиле различных предметов мебели, выставленных произведений искусства и допускал возможность расширения как во времени, так и пространстве. Таким образом он мог бы позволить владельцу создать впечатляющую художественную галерею на грандиозном чердаке с его грандиозным небесным светом.

Особое внимание было уделено окнам, дверям и полу. Оконная и дверная фурнитура были изготовлены на знаменитом заводе «Yale» по проектным чертежам «Bauhaus». Каждая дверь – это предмет коллекционирования, так как каждая из них изготовлена ​​из орехового дерева высшего качества; в то время как инкрустированные конструкции паркетных полов из натурального дерева никогда не повторяются из комнаты в комнату.

Удивительно, как сохранилось первоначальное состояния дома, хотя, учитывая хроническую бедность Советского Государства, это в некотором смысле понятно. Этот дом, с небольшими изменениями, функционирует со своим оригинальным оборудованием и технологиями в отоплении, вентиляции, электропроводке и двигателях. Печь для системы центрального отопления была заменена, но вся сантехника и украшения являются оригинальными раритетами в стиле ар-деко.

Следует упомянуть фантастический сад: он сохранил свою оригинальную, историческую, планировку, структуру и детали.

В Прибалтике нет ни одной частной резиденции, которая бы так прямо свидетельствовала радикальным, по сути, гротескным изменениям своей эпохи. Еще до того, как кровать Эмилии Бенджамина остыла, ее спальню занял командующий генерал советских оккупационных сил, которого внезапно заменил высокопоставленный нацистский чиновник в Прибалтике, которого на по века заменили советскими начальники коммунистической партии и их выдающимися гостями со всего мира.

«Красная Эра» также оставила неизгладимые следы на вилле Бенджамина, и поэтому мы находим полностью оборудованный (с двумя 35-мм кинопроекторами) и прекрасно сохранившийся частный кинотеатр, построенный для коммунистической элиты в 1970-х годах. Прямо рядом с ним, возможно, находится первая советская сауна и бар с банальной, но мастерски сделанной живописью приморского вида вдоль целой стены подвала; опять же самое лучшее для «самых равных среди равных» своей эпохи.

Когда Советский Союз рухнул, его могильщики Горбачев и Раиса прибывали здесь; как и Б. Ельцин, Ричард Никсон, шведская королевская пара и многие другие.

Понятно, что это загадочное место не особенно популярно в Латвии, потому что ни один из его жителей или гостей не жаждал популярности. Наоборот, этот дом всегда гарантировал своим обитателям абсолютный статус инкогнито. Легенды окружают этот дом; у него есть аура, поскольку с тех пор, как его создатели ушли в мир иной, он всегда привлекал могущественных в этом мире во всем их многообразии.

Всемирно признанная уникальность виллы в Юрмале самой известной миллионерши довоенной Латвии г-жи Бенджамин заключается в судьбе ее основателя и о судьбах тех, кто следил за развернувшейся историей. Неординарное архитектурное мастерство этого здания определило, что это место будет местом, где встречаются роковые личности и происходят судьбоносные события для народов Балтии.

ВИДЕНИЕ АРХИТЕКТОРА ЛАНГЕ

Лейтмотивом Ланге был естественный свет, он максимизировал солнечный свет, освещающий открытые интерьеры; В доме много больших окон, включая два основных люка, одно из которых является частью крыши и освещает центр здания, а другое – на наземной террасе и обеспечивает естественный свет для большой кухни внизу и вид неба из кухни. Место замечательное и в то же время непретенциозное. Вход небольшой и узкий, с тщательно оформленным гипсовым потолком кремового цвета, который ведет вверх по лестнице к фантастическому виду на Балтийское море через набор из трех больших выпуклых двойных стеклянных окон. Вы не замечаете сам пляж (песок), только море и зелень газона, как если бы вы были на волшебной лодке. В соседней летней комнате установлены большие стеклянные и металлические раздвижные окна / двери, которые полностью открываются (как гармошка на обе боковые стены) в сад, лицом к морю.

Интерьер обустроен геометрическим образом, и пространство открывается, как собор, в прямоугольные формы, что привлекает входящий свет и максимизирует взаимодействие между светом и геометрией в полной гармонии. Здесь Ланге сочетает модернистский стиль с элементами классики и ар-деко. На противоположной стене выпуклого множества окон, со стороны улицы есть очень большое окно (3,70 х 3 м), которое выходит на простор переднего сада. Оно управляется электрическим-механическим путем посредством нажатия на красную кнопку, после чего окно исчезает в земле, и интерьер выходит в экстерьер, как будто это часть его, и является его гармоничным продолжением. Вообще, большое окно на самом деле внутри каркаса здания … так что снаружи это внутри, а внутри снаружи. Таким образом, человек проходит через различные стили, пока все снова не открывается опять, обратно к природе, к земле и воде.

Интерьер

Интерьер выполнен в стиле ар-деко, архитектор интерьера Ланге использовал концепцию естественного света с большими окнами и мансардными окнами в неоклассическом и модернистском обрамлении, для создания произведения искусства.

Интерьер обустроен геометрическим образом, и пространство открывается, как собор, в прямоугольные формы, что привлекает входящий свет, что максимизирует взаимодействие между светом и геометрией в полной гармонии.

Интерьер, кажется, танцует, поскольку солнечный свет движется с утра до вечера с востока на запад из комнаты в комнату.

Хотя стили полны противоречий, архитектор успешно сочетает авангард, модернизм и функционализм с оттенком романтического и классического дизайна, благодаря которому он использует входящий естественный свет для взаимодействия с его прямоугольными и геометрическими внутренними линиями. Здесь он сочетает модернизм с классицизмом в ансамбле ар-деко. Массивная мужская структура смягчена геометрией интерьера с оттенком романтизма, что придает ему женственную легкость.

В сторону моря смотрит изогнутое (вогнутое) окно, состоящее из трех частей, проходящее по всей ширине столовой. С внешней стороны, по всей ширине центрального зала, проходит стеклянная стена которая может быть опущена в землю с помощью электродвигателя, открывая дом наружу. Рядом со столовой с изогнутыми двойными окнами, состоящими из трех частей, находится летняя комната с большими стеклянными и металлическими раздвижными дверями, которые, как гармошка, открываются с обеих сторон стен в сад со стороны моря.

Стеклянная моторизованная стена – не единственная ультрасовременная особенность дома. Есть светильники из алюминия, металла, драгоценного как золото в то время, и бакелита, только что разработанного предшественника современного пластика. Оконная и дверная фурнитура была изготовлена ​​на «известном» заводе Yale по спецификации «Bauhaus». Каждая дверь представляет собой предмет коллекционирования, выполненный из высококачественного ореха, а инкрустированный дизайн натуральных паркетных полов никогда не повторяется из одной комнаты в другую.

История

В 1970-х годах на уровне первого этажа был осуществлен крупный проект по реконструкции: была построена имитационная бревенчатая сауна с небольшим бассейном для погружения. Известный латвийский художник У. Земзарис создал фоновую роспись на стене соседней с бассейном комнаты, которая использовалась в качестве развлекательной или охлаждающей комнаты. Так-же мы можем наблюдать оригинальную советскую пропагандистскую комнату с полным кинотеатром и полноразмерной (двойной 35-мм кинопроектор) проекционной кабиной.

Весь сад площадью 1 га был покрыт специальным верхним слоем почвы, доставленным поездом из Берлина. Этот верхний слой почвы был привезен, в частности, из Германии в качестве почвы премиум-класса.

Вдоль дороги обустроена чугунная ограда, спроектированная отдельно архитектором А. Антоновым и по заказу сделанная в Париже с монограммой «ЭБ» чеканной в дизайн передних ворот. Ворота были изготовлены Krupp Metal.

Дом символизирует независимость Латвии.

В советский период он использовался в качестве официальной летней резиденции и гостевого дома в Латвии. Чтобы вникнуть в контекст, важно отметить, что Юрмала была санаторием № 1 летнего отдыха в Советском Союзе. Летом миллионы людей стекались в Юрмалу, чтобы насладиться ее песчаными пляжами и мягким климатом. Президент Ричард Никсон, генеральный секретарь Михаил Горбачев, а также президент Борис Ельцин были среди видных гостей этой резиденции. Здесь в 1991 году президент Ельцин признал независимость стран Балтии.

Дом сохранил свой аутентичный дизайн интерьера.

Интерьер дома охватывает 1600 кв. и включает в себя летнюю комнату, музыкальную комнату, бильярдную, прихожую, столовую, кабинет, библиотеку, 6 спален, ванные комнаты, две кухни, кладовую, сауну, большой гараж и просторное чердачное помещение.

История дома Бенджамина представляет собой микрокосм истории Европы 20-го века.

Независимость стран Балтии была решена здесь.

История дома Бенджамина – это микрокосм истории Европы 20-го века. Дом по адресу Юра 13 был объявлен государственным памятником премьер-министром Никитой Хрущевым еще в 1950-х годах и использовался в качестве резиденции президента и гостевого дома для советского правительства. После падения Берлинской стены он стал штаб-квартирой Балтийского совета. Здесь, от имени России, президент Борис Ельцин принял решение о признании независимости стран Балтии, которое было подписано 24 августа 1991 года в Кремле (см. Телевизионный репортаж), а затем о плавном выводе ОМОНа. Здесь, в 1992 году, по просьбе президента США Джорджа Буша (старшего) премьер-министр Швеции Карл Бильдт разработал совместную резолюцию с лидерами стран Балтии для представления на саммите 9 июня в Хельсинки Борису Ельцину по выводу всех Российских войск из Прибалтики к 1994 году.

Важный визит президента Бориса Ельцина в дом на Юре 13, в конце лета 1991 года, когда он от имени России решил признать независимость стран Балтии.

Саммит Балтийского совета 27 июля 1991 года: Ельцин с тремя балтийскими председателями Высших Советов (Горбунов, Рюйтель и Ландсбергис) в Музыкальной комнате на Юрас 13.

Ельцин гуляет по саду дома на Юрас 13, 27 июля 1991 года. Обратите внимание также на Александра Коржакова (второй слева – сзади), который стал командиром новой службы безопасности президента России.

Заседание Балтийского Совета 6 июня 1990 года на Юрас 13 под председательством А. Горбунова.

Изначально Балтийский Совет был неформальной организацией независимых лидеров трех советских республик, которые координировали свои действия и собирали поддержку на Западе для восстановления довоенных республик Литвы, Латвии и Эстонии. После того, как эта цель была достигнута, группа продолжила свою деятельность, теперь официально признанная голосом объединенных балтийских народов. Дом по ул. Юрас 13 было их главным местом встречи как до, так и после восстановления независимости.

В конце июля 1991 года Борис Ельцин принял участие в заседании Балтийского совета и встретился с тремя председателями Высших советов трех стран Балтии, Эстонии, Латвии и Литвы. У Бориса Ельцина остались приятные воспоминания о доме Бенджаминов после его пребывания там с женой летом 1987 года и снова в 1990 году. Как вспоминает персонал дома, у него остались самые лучшие впечатления.

Находясь в доме, А. Горбунов организовал вечеринку для Бориса Ельцина, чтобы помочь наконец расслабиться. Но Горбунов был не один; он также пригласил лидеров двух других стран Балтии, Ландсбергиса и Рюйтеля. Глава офиса г-на Горбунова г-жа Карина Петерсоне вспоминала, что атмосфера была не дипломатической, а скорее уютной, и водка текла свободно. Конечно, вопрос о провозглашении независимости был у всех на уме, но не произнесен вслух. Все они согласились встретиться снова на следующий день, и Ельцину пришлось помочь подняться по лестнице в богато украшенную спальню хозяев. На следующий день прибалтийские лидеры до полудня ждали прихода Ельцина. Их встреча началась на шесть часов позже, но Ельцин многое обдумал находясь наверху, и когда он спустился, он объявил всем присутствующим, что Россия признает независимость трех стран Балтии безоговорочно.

ДОКУМЕНТ С ПОДПИСЯМИ ЧЕТЫРЕХ ЛИДЕРОВ: ЕЛЬЦИНА, ГОРБУНОВА, ЛАНДСБЕРГИСА И РЮТЕЛЯ ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ, НАЙДЕНЫЕ НА ПОЛУ НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО УПРАВЛЯЮЩИМ ДОМА.

ЛИЧНО ПОДПИСАННАЯ КНИГА БОРИСА ЕЛЬЦИНА, ПРЕДСТАВЛЕННАЯ МЕНЕДЖЕРУ ДОМОХОЗЯЙСТВА, МИССИС. ВАНАГА

История Дома Эмилии Бенджамин

Вся история 20-го века сосредоточена в этом доме. Эмилия Бенджамин прекрасно осознавала статус, которого она достигла как самый успешный и богатый человек в Латвии, и во многих отношениях эталон высокого стиля и культуры в стране, и выбрала свои дома, для подчеркивания этого факта. К 1930-м годам помимо владения сказочно успешным издательским бизнесом у нее были внушительные владения недвижимостью, в том числе несколько жилых и коммерческих зданий в Риге, среди которых были ее типография, фабричный комплекс в Кекаве (город недалеко от юга края Риги) и для личного пользования – впечатляющая городская резиденция, расположенная в центре Риги, которая в те времена еще иногда называлась по имени его первоначальных владельцев, как дворец Пфаб, а также усадьба под названием Вальдек и летний дом на земельном участке, непосредственно прилегающем к пляжу, в курортном городе Юрмала. Летний дом был одним из ее первых домов и был деревянным зданием конца XIX века, типичным для этого района. Но к середине 30-х годов Эмилия была готова обновить свою летнюю резиденцию.

Первым конкретным шагом в ее плане было купить соседний участок, непосредственно примыкающий (с востока) к ее существующему участку, фактически удвоив ее землю. Как и во всем, что она делала, Эмилия решила, что новая пляжная резиденция будет непревзойденной и по сути самым эксклюзивным домом в Латвии. Для составления планов она заказала известного немецкого архитектора Ланге, а затем лично работала с ним над проектом.

Преобразование места началось с преобразования самого ландшафта. В отличие от всех других (деревянных) домов на улице в то время, которые укрывались за дюнами для защиты от ветров, это здание должно было сидеть на гребне специально созданного для него утеса. Местные жители, которые до сих пор помнят строящийся дом, вспоминают, как полдюжины рабочих в течение двух лет возили песок из дюн на тачках, чтобы возвести гору. Затем он был покрыт верхним слоем почвы, привезенным из Германии. Долгие годы в Латвии специальный германский верхний слой почвы закупался в качестве почвы премиум-класса. Но Эмилия Бенджамин привезла целый поезд. Стандартные таможенные пошлины (более 100 000 латов) на такое количество оказались шоком даже для г-жи Бенджамин, и в итоге ей пришлось вести переговоры по урегулированию этого вопроса с правительством Латвии.

В 1938 году началось строительство которое длилось более года. Дизайн и планировка дома были ультрасовременными для той эпохи, с огромными окнами. Архитектор Ланге был известен своим использованием естественного света, и применил свои таланты в полной мере. Окна были расположены тщательным образом, чтобы обеспечить оптимальный вид снаружи и обеспечить оптимальное освещение внутри. Лицом к морю было вставлено изогнутое окно, состоящее из трех частей, проходивших по всей ширине столовой, но к внутренней стороне была встроена стеклянная стена, проходящая по всей ширине центрального зала, которая летом могла быть опущена в пол с помощью электродвигателей, открывая дом к свежему бризу и теплу солнца, так как это была также южная сторона здания.

Стеклянная моторизованная стена была не единственной ультрасовременной особенностью дома. Были светильники из алюминия, металла, в то время столь же драгоценного как золото,  и бакелита, только что разработанного, предшественника современного пластика.

В то же время дизайн и общий вид дома, расположенный далеко от дороги, был в стиле неоклассицизма и безошибочно заявлял, что этому владельцу не нужно хвастаться. Вдоль дороги собственность была окружена забором из кованого железа. Забор, спроектированный отдельно архитектором А. Антоновым и специально изготовленный вручную в Париже выделялся монограммой «ЭБ», чеканной на передних воротах. Монограмма также повторялась в перилах из кованого железа на переднем балконе дома.

С другой стороны, в доме также есть отдельный запираемый вход на пляж. Чайная прямо на вершине морской стены, рубежа веков (19-20)  также была сохранена.

Но как бы велика ни была мечта Эмилии, судьба оборвала ее жестоко. Ее муж Антон, умер как раз перед Домом Бенджаминов, и Эмилии пришлось въехать одной. Ей самой предстояло прожить там всего несколько месяцев, ведь в 1939 году великие диктаторы решили «будущее» Восточной Европы и миллионов ее жителей.

В 1940 году Латвия была оккупирована, ее правительство было свергнуто, а общество «социализировано» Советским Союзом. Эмилия была вскоре изгнана из всех своих домов, первоначально «получила» небольшую квартиру, но в качестве главного, на самом деле, главного примера «буржуа», достаточно скоро была арестована, отправлена ​​на скотовозе в трудовой лагерь и оставлена умирать.

Величайшим домом в ее бывшей стране теперь стала резиденцией нового определяющего здесь порядка – командующего оккупационными силами Красной Армии генерал-полковника Александра Локтионова. Он жил в доме на несколько месяцев дольше, чем Эмилия. Затем пришли немцы и вскоре отправили Красную Армию в бегство. Когда он покидал эту местность, генерал Локтионов был арестован НКВД и вскоре расстрелян без суда и следствия. Он умер менее чем через 5 недель после смерти Эмилии.

С наступлением вермахта пришел новый приказ. В то время как оставшиеся в живых семьи Бенджаминов получили часть имущества, которое коммунисты конфисковали («национализировали») у правительства Германии, этот великолепный дом не был среди него. Следующему правителю Латвии (а также Литвы, Эстонии и Белоруссии – новому национал-социалистическому «Остланду») требовалось место для проживания, подходящее его статусу. Так и въехал гауляйтер Генрих Лозе, рейхскомиссар Остланда. Фактически, он прожил в доме несколько лет. На тот момент, его самым известным посетителем был Альфред Розенберг, образованный российский руководитель идеологии Национал-социалистической немецкой рабочей (нацистской) партии, который, очевидно, задержался всего на несколько часов.

У гауляйтера Лозе тоже были грандиозные планы. Ходили слухи, что он намеревался разрушить соседние здания поменьше и создать большой парк, но до этого так и не дошло. Однако в этот период на улице перед домом, ул. Юрас была вымощена впервые. Работа была выполнена Р.А.Д. («Reichsarbeitsdienst» – Служба Труда Империи.)

Поскольку война постепенно повернулась против Германии, Генрих Лозе все больше заботился о своей личной безопасности. Последствия этого все еще видны сегодня. Дом, который изначально был обделан красивой мраморной штукатуркой, переливающейся на солнце, был перекрашен в камуфляжные полосы, чтобы сделать его менее заметным для самолетов противника. Зеленоватые и коричневатые полосы, хотя и блеклые, все еще видны сегодня. Всего через небольшой переулок было построено укрытие с бункером, и улица была закрыта для всего движения. Бункер стоит до сих пор, и улица закрыта по сей день. Во время пребывания Лозе охрану дома и его жильцов обеспечивал взвод сил безопасности. Тем не менее, отряд безопасности был расквартирован по улице, в доме по адресу Юрас 6 и сам дом Бенджамина обычно охранялся сменой из трех человек. Сам гауляйтер Лозе передвигался в закрытой машине, которой всегда предшествовал автомобиль военного типа с установленным пулеметом.

К осени 1944 года Лозе уже уехал. Непосредственно перед отъездом он заказал фургоны для вывоза и упаковал специально изготовленную мебель, прекрасные столовые приборы и другие ценные предметы и увез их в Германию. Он взял все, кроме некоторых предметов. После войны Альфред Розенберг предстал перед судом и был повешен в Нюрнберге; но, хотя союзные державы решили, Генрих Лозе не был казнен и скончался по естественным причинам в своем родном Муленбарбеке в Северной Германии в 1964 году.

С возвращением Красной Армии дом снова стал резиденцией «наиболее равных» среди равных советских граждан; то есть: самые высокопоставленные члены Коммунистической партии. Сразу же после войны, как сообщается, с удовольствием провел там время председатель Латвийской коммунистической партии Вилис Лацис, бывший работник и протеже Эмилии Бенджамин, а также человек, который фактически подписал приказ об отправке ее на смерть. Власти в Кремле фактически никогда не позволяли ему въехать, вместо этого официально предоставив ему небольшой дом неподалеку (в конце улицы Ундина), где он жил в 1945-46 годах. Но с 1946 года он жил в здании гостиницы «Мариенбад» в дальнем конце улицы Юрас.

Мало что известно о специфике того, кто находился в доме Бенджамина в период сразу после войны, когда советский режим обвил привычную плотную завесу секретности вокруг всего. Теперь вместо того, чтобы превратить район в парк, о котором мечтал Лозе, весь район превратился в закрытую зону советского правительства, и постепенно рядом с ним были построены различные другие правительственные здания для служебного досуга. Однако дом Бенджамина оставался жемчужиной в короне, которая использовалась в качестве официального гостевого дома для самых высокопоставленных гостей

Среди них были Никита Хрущев, Михаил Горбачев, Ричард Никсон и Борис Ельцин. Давний председатель Коммунистической партии Франции Жорж Марше, неоднократно останавливался там; «Чтобы расслабиться», как говорил он, как «самый равный» из пролетариев Франции.

Из-за важности присутствующих в этот период дом получал все более совершенное оборудование связи, и сотрудники хвастались, что оттуда можно связаться с любым советским посольством в любой точке мира, напрямую и в любое время суток. Остатки установки распределительного щита все еще присутствуют и видны по сей день.

В 1970-х годах на подвальном этаже был осуществлен крупный проект реконструкции: была построена имитационная бревенчатая сауна с небольшим бассейном для погружения. Известный латвийский художник У. Земзарис создал фоновую картину для сауны.

Какое-то время новому председателю Коммунистической партии Латвии Августу Воссу удалось получить дом в качестве своей личной резиденции, и, поскольку он был заядлым поклонником кино, его вкладом в этот дом был целый кинотеатр с проекционная камерой в натуральную величину (двойные 35-мм кинопроекторы), установленной в подвале. Все оборудование до сих пор остается здесь в качестве молчаливого свидетеля истории, хотя, разумеется, для реального использования, новое собственное цифровое проекционное оборудование, установленное на компьютере, было недавно установлено непосредственно в зрительном зале, нынешними владельцами.

В 1986 году архитектор Марис Гундарс внес незначительные дополнительные изменения в интерьер, создав новую планировку гардероба, новые перила для лестниц, а также возобновив окраску интерьера. Чтобы сохранить единство внешнего вида дома, для вдохновения он исследовал стили 1930-х годов.

Но именно во время финального распада Советской империи дом снова занял свое место в авангарде истории. Поскольку каждая из трех балтийских стран, Латвия, Эстония и Литва, начали требовать право осуществлять положение Конституции СССР, которое теоретически позволяло конституционным республикам выходить из «Союза», по сути, требуя восстановления их независимости; дом использовался в качестве места встречи Балтийского совета, который действовал в качестве координационной группы между тремя лидерами в их борьбе с Кремлем, в кампании по информированию западной демократии о борьбе и в качестве места для проведения лидерами переговоров между собой без вмешательства Москвы. Президент Российской ССР в то время Борис Ельцин также использовал этот дом в качестве своего рода убежища во время борьбы в Кремле.

Самым важным событием из всех была встреча г-на Горбунова (лидера Латвии), г-на Ландсбергиса (лидера Литвы), г-на Рютеля (лидера Эстонии) и г-на Ельцина, которая состоялась в «музыкальной комнате», в которой летом 1991 года г-н Ельцин поддерживал Российскую Федерацию в восстановлении независимости и свободы этих трех стран, в которые Советский Союз вторгся и разрушил в 1940 году.

После этих событий бывшее советское, а ныне российское правительство передало дом новому правительству Латвийской Республики. Хотя с самого начала правительство Латвии заявило о намерении вернуть конфискованное коммунистами имущество их законным владельцам или наследникам, этот процесс занял какое-то время. Таким образом, еще несколько лет дом использовался в качестве официального правительственного пансиона правительством Латвии, в котором принимали участие многие премьер-министры, лидеры парламентов и делегации из Австралии и Израиля.

В этот период в Юрмале было подписано несколько очень важных документов для стран Балтии, и происходила встреча с премьер-министром Швеции Карлом Билтом предшествующая проведению здесь Хельсинкского саммита. Карина Петерсоне, тогдашняя помощница г-на Горбунова, который в то время был председателем Высшего совета Латвии (официальный руководящий орган Латвийской ССР, который в этот момент был оставлен в качестве переходного органа до моменты первых свободных национальных выборов проведенных в стране) рассказывала, как в июне 1992 года члены Балтийского совета встретились с Карлом Бильдтом в доме. Саммит СБСЕ должен был состояться в Хельсинках, начиная с 9 июня, в нем приняли участие как президент США Буш, так и президент России Ельцин, и на повестке дня было завершение вывода российских войск из стран Балтии. Правительство США попросило г-на Бильдта выступить посредником между Россией и странами Балтии по этому вопросу, и поэтому Бильдт, Рюйтель, Ландсбергис и Горбуновы и еще один человек, Карина Петерсоне как переводчик на три языка одновременно, встретились, чтобы обсудить его. Был достигнут общий консенсус всех четырех сторон, и принятая резолюция была принята без необходимости голосования. Значение этого было объяснено Анатолием Горбуновым, который заявил: «Возможно там, возможно, также в тандеме с Ельциным, (российские) войска были выведены, но началом послужил Хельсинкский саммит, где… г-н Ельцин подписал документы. Но на самом деле все уже было решено в Юрмале, в этом самом доме».

Наконец, в ноябре 1995 года дом был возвращен наследникам Эмилии Бенджамин: ее племяннику Питеру Айшеру и ее приемному сыну Джорджу Бенджамину (урожденному Айшеру). В начале 2000 года наследники Айшеры купили акции наследников Джорджа Бенджамина, и, таким образом, Питер Рудольф Айшер и его три сестры Анна Мария, Катарина и Александра являются совладельцами улицы Юрас 13.

Медиа